|
||
Образ жизни оболочниковЦарство Животные (Zoa), Подцарство Многоклеточные (Metazoa), Надраздел Эуметазои (Eumetazoa), Раздел Двусторонне-симметричные (Bilateria), Тип Хордовые (Chordata), Подтип Оболочники, или Личиночнохордовые (Tunicata) Посмотрим теперь, как живут разные оболочники и какое практическое значение они имеют. Мы уже говорили выше, что часть их живёт на дне моря, а часть — в толще воды. Асцидии являются донными животными. Всю жизнь взрослые формы проводят неподвижно, прикрепившись к какому-нибудь твёрдому предмету на дне и прогоняя через пронизанную жабрами глотку воду, чтобы отфильтровать из неё мельчайшие клетки фитопланктона и частицы органического вещества, которыми асцидии питаются. Они не могут передвигаться. Только испугавшись чего-либо или проглотив что-нибудь слишком крупное, асцидия может сжаться в комочек. При этом вода с силой выбрасывается из сифона. Одиночные асцидии образуют иногда большие сростки, которые разрастаются в целые друзы, и селятся большими скоплениями. Это даёт им ряд биологических преимуществ — при размножении, питании, защите от врагов. Как уже говорилось, очень многие виды асцидий колониальны. Чаще других встречаются массивные студенистые колонии, отдельные члены которых погружены в общую довольно толстую тунику. Такие колонии образуют корковые наросты на камнях или же встречаются в виде своеобразных шаров, лепёшек и выростов на ножках, иногда напоминающих по форме грибы. В других случаях отдельные особи колоний могут быть почти самостоятельными.
Для того чтобы не тонуть в грунте, у асцидий может быть и другое приспособление. Отростки туники, которыми в обычном случае асцидии прикрепляются к камням, разрастаются и образуют своего рода «парашют», который удерживает животное на поверхности дна. Такие «парашюты» могут появляться и у типичных обитателей твёрдых грунтов, обычно селящихся на камнях, при переходе их к жизни на мягких илистых грунтах. Корневидные выросты тела позволяют особям одного вида выходить в новую и необычную для них среду обитания и расширять границы своего ареала, если другие условия благоприятны для их развития. Однако описаны очень своеобразные асцидии, способные проплывать над дном небольшие расстояния. Это представители рода октакнемусов (Octacnemus) — всего 4 вида — бесцветные, полупрозрачные животные диаметром не более 7 см . Их тонкая туника образует вокруг ротового сифона 8 широких лопастей — щупалец. В зоне прикрепления к субстрату на тунике имеются лишь тонкие волосовидные выросты. Октакнемусы — обитатели больших глубин океана. Они найдены в тропических районах на глубине 2000—4000 м. Некоторые учёные склонны рассматривать их как вторично осевших на дно сальп. Это хищные животные, способные ловить мелких ракообразных, нематод и прочих. Кроме них сейчас стали известны и другие хищные асцидии. Необычный образ жизни привёл к развитию у них шести сильных мускулистых щупалец, способных схватывать мелких беспозвоночных, которыми они питаются, и вводной сифон таким образом превратился у них в ловчий орган. Глотка стала узкой и короткой. Она лишена настоящих жаберных щелей, покрытых ресничным эпителием, но сообщается с клоакальной полостью при помощи небольшого числа отверстий. Сюда относится менее десятка видов мелких асцидий, принадлежащих в родам Hexacrobylus, Sorbera, Oligotrema и Gasterascidia. Это также глубоководные животные, обитающие в основном в абиссальной зоне океана на глубине 3 000—5 000 м. Систематическое положение их неясно, но некоторые французские специалисты по фауне оболочников склонны считать их даже отдельным классом туникат. Асцидии были обнаружены и среди очень специфической фауны, населяющей тончайшие ходы между песчинками грунта. Такая фауна называется интерстициальной. Теперь уже известно порядка 10 видов асцидий, избравших местом обитания столь необычный биотоп. Это чрезвычайно мелкие животные — диаметр их тела 0,8—2 мм. Некоторые из них подвижны. Асцидии широко распространены как в холодных морях, так и в тёплых. Они есть и в Северном Ледовитом океане, и в водах Антарктики. Они были найдены даже непосредственно на побережье Антарктиды при обследовании советскими учёными одного из фиордов «оазиса» Бангера. Фиорд был отгорожен от моря нагромождениями многолетнего льда, и поверхностная вода в нём была сильно опреснена. На каменистом и безжизненном дне этого фиорда удалось обнаружить лишь комочки диатомовых и нити зелёных водорослей. Однако в самом куту залива были найдены остатки морской звезды и большое количество крупных, длиной до 14 см, розовато-прозрачных студенистых асцидий. Животные были оторваны от дна, вероятно, штормом и прибиты сюда течением, но желудки и кишечники их были целиком заполнены зелёной массой частично переваренного фитопланктона. Вероятно, они питались незадолго до того, как были выловлены из воды у самого берега. Особенно разнообразны асцидии в тропической зоне. Имеются данные о том, что в тропиках видов оболочников примерно в 10 раз больше, чем в умеренных и полярных областях. Интересно, что в холодных морях асцидии значительно крупнее, чем в тёплых, и поселения их более многочисленны. Они, так же как и другие морские животные, подчиняются правилу, по которому в умеренных и холодных морях обитает меньшее число видов, но они образуют значительно большие поселения и биомасса их на 1 м2 поверхности дна во много раз больше, чем в тропиках.
Большинство асцидий живёт в самой поверхностной литоральной или приливо-отливной зоне океана и в верхних горизонтах материковой отмели, или сублиторали, до глубины 200 м. С увеличением глубины общее число видов их уменьшается. В настоящее время глубже 2 000 м известно порядка сотии видов асцидий. Максимальная глубина обитания, на которой были найдены эти животные,— 8 430 м. На этой глубине асцидии были обнаружены во время работ советской океанографической экспедиции на научно-исследовательском судне «Витязь» в Курило-Камчатском жёлобе. Асцидии избегают опреснённых участков морей и океанов. Громадное большинство их живёт при нормальной океанической солености около 35 ‰. Как уже говорилось, наибольшее число видов асцидий обитает в океане на небольшой глубине. Здесь они образуют и наиболее массовые поселення, особенно там, где в толще воды достаточно взвешенных органических частиц, служащих им пищей. Асцидии селятся не только на камнях и на других жёстких естественных предметах. Излюбленным местом их поселения являются также днища кораблей, поверхность разных подводных сооружений и так далее. Поселяясь иногда в огромных количествах вместе с другими организмами-обрастателями, асцидии могут причинять большой вред хозяйству. Известно, например, что, поселяясь на внутренних стенках водоводов, они развиваются в таком количестве, что сильно сужают диаметр труб и засоряют их. При массовом отмирании в определённые сезоны года они настолько забивают фильтрационные устройства, что подача воды может прекращаться совсем и промышленные предприятия терпят значительные убытки. Одна из наиболее широко распространённых асцидий — Ciona intestinalis, обрастая днища кораблей, может поселяться в таких огромных количествах, что скорость корабля значительно снижается. Потери транспортного судоходства в результате обрастаний различными морскими организмами очень велики и могут составлять миллионы рублей в год. Однако способность асцидий образовывать массовые поселения может вызывать известный интерес для людей, если учесть замечательную особенность этих животных, а именно способность накапливать ванадий и другие металлы в теле, главным образом в крови. Ванадий — микроэлемент, имеющий большое практическое значение, растворён в морской воде в очень малом количестве. В теле же асцидий ванадий может составлять более 1% массы золы животного, или до 0,65% сухой массы тела. Это примерно в 10 000 раз превышает концентрацию ванадия в морской воде. Накопление металлов асцидиями — явление весьма интересное. У них ярко выражена способность избирательно накапливать в огромных количествах не только ванадий, но и некоторые другие микроэлементы. У них обнаружены соединения различных — порядка полутора десятков — металлов, содержание которых в сотни и тысячи раз выше, чем в окружающей среде. Среди них такие микроэлементы, как тантал, ниобий, титан. Коэффициент обогащения для последнего может достигать 100 000. Ванадий и титан являются одними из биологически активных веществ, и их физиологическая роль в организмах внимательно изучается. Следует вспомнить ещё, что туника асцидий содержит другое ценное вещество — целлюлозу. Количество её, например, в одном экземпляре наиболее широко распространённого вида Ciona intestinalis составляет 2—3 мг. Эти асцидии поселяются иногда в огромных количествах. Число особей на 1 м2 поверхности достигает 2 500—10 000 экземпляров, а их сырая масса — 140 кг на 1 м2. Появляется возможность обсуждения, как можно практически использовать асцидий в качестве источника ценных веществ. Не везде есть древесина, из которой добывается целлюлоза, а залежи ванадия немногочисленны и рассеяны. Если же устраивать подводные «морские огороды», то асцидий в огромных количествах можно выращивать на специальных пластинах. Подсчитано, что с 1 га занятой асцидиями площади моря можно получать от 5 до 30 кг ванадия и от 50 до 300 кг целлюлозы. В толще вод океана обитают пелагические оболочники — аппендикулярии, пиросомы и сальпы. Это мир прозрачных фантастических существ, обитающих в основном в тёплых морях и в тропической зоне океана. Большинство видов оболочников настолько сильно приурочено к тёплым водам, что они могут служить индикаторами изменений гидрологических условий в различных районах океана. Например, появление или исчезновение сальп в Северном море в определённые периоды связано с большим или меньшим поступлением в эти районы тёплых атлантических вод. То же самое явление неоднократно отмечалось в районе Исландии, Ла-Манша, около полуострова Ньюфаундленд и было связано как с ежемесячными, так и с сезонными изменениями в распространении тёплых атлантических и холодных арктических вод. В эти районы заходят только три вида сальп — Salpa fusiformis, Jhlea asymmetrica и наиболее широко распространённая в океане Thalia democratica. Появление этих видов в большом количестве у побережий Британских островов, Исландии, Фарерских островов и в Северном море редко и связано с потеплением вод. У побережий Японии пелагические туникаты являются показателем пульсаций течения Куросио. Пиросомы и сальпы особенно чувствительны к холодным водам и предпочитают не покидать тропическую зону океана, в которой они распространены очень широко. Области географического распространения большинства видов сальп, например, охватывают тёплые воды всего Мирового океана, где их встречается более 20 видов. Правда, оппсаны два вида сальп, обитающих в Антарктике. Это Salpa thompsoni, распространённая во всех антарктических водах и не выходящая за пределы 40° южной широты, то есть зоны субтропического опускания холодных антарктических вод, и Salpa gerlachei, обитающая только в море Росса. Аппендикулярии распространены более широко, и имеется около 10 видов, обитающих, например, в морях Северного Ледовитого океана, но и они более разнообразны и многочисленны в тропических районах. Пелагические оболочники встречаются при нормальной океанической солёности 34—36 ‰. Известно, например, что в районе впадения в океан реки Конго, где температурные условия являются весьма благоприятными для сальп, они отсутствуют вследствие того, что солёность в этом месте африканского побережья равна всего лишь 30,4 ‰. С другой стороны, сальпы отсутствуют и в восточной части Средиземного моря у Сирии, где солёность, наоборот, слишком высока —40 ‰. Все планктонные формы туникат — жители поверхностных слоёв воды, главным образом от 0 до 200 м. Пиросомы, видимо, не встречаются глубже 1 000 м. Сальпы и аппендикулярии в основной массе тоже не опускаются глубже нескольких сотен метров. Однако в литературе имеются указания о нахождении пиросом на глубине 3 000 м, бочоночников — 3 300м и сальп даже до 5 000 м. Но трудно сказать, обитают ли на такой большой глубине живые сальпы, или же это были просто их мёртвые, но хорошо сохранившиеся оболочки. На «Витязе» в ловах, сделанных закрывающейся сеткой, пиросомы не были обнаружены глубже 1 000 м, а бочоночники — 2 000—4 000 м. Все пелагические оболочники в общем широко распространены в океане. Часто они попадаются в сети зоологов единичными экземплярами, но столь же характерны для них и большие скопления. Аппендикулярии попадаются в значительном количестве — 600—800 экземпляров в лове с глубины до 100 м. У берегов Ньюфаундленда их значительно больше, иногда свыше 2500 экземпляров в таком лове. Это составляет приблизительно 50 экземпляров в 1 м3 воды. Но благодаря тому что аппендикулярии очень мелки, биомасса их при этом бывает незначительна. Обычно она составляет 20—30 мг на 1 м2 в холодноводных районах и до 50 мг на 1 м2 в тропических районах. Что касается сальп, то они способны собираться иногда в огромных количествах. Известны случаи, когда скопления сальп останавливали даже большие корабли. Вот как описывал один такой случай участник советской антарктической экспедиции профессор К. В. Беклемишев: «Зимой 1956—1957 годов теплоход «Кооперация» (водоизмещением более 5 000 т) доставлял вторую смену зимовщиков в Антарктику, в поселок Мирный. Ясным ветреным утром 21 декабря 1956 года в южной части Атлантического океана с палубы судна на поверхности воды было замечено 7—8 рыжеватых полос, вытянувшихся по ветру почти параллельно курсу корабля. Когда судно приблизилось, полосы уже не казались рыжими, но вода в них всё же была не синей (как вокруг), а беловато-мутной от присутствия массы каких-то существ. Ширина каждой полосы была больше метра. Расстояние между ними — от нескольких метров до нескольких десятков метров. Длина полос — около 3 км. Едва «Кооперация» начала пересекать под острым углом эти полосы, как вдруг машина остановилась и судно легло в дрейф. Оказалось, что планктон забил машинные фильтры и прекратилась подача воды к двигателю. Во избежание аварии машину пришлось застопорить, чтобы прочистить фильтры. Взяв пробу воды, мы обнаружили в ней массу продолговатых прозрачных существ величиной около 1—2 см, называемых Thalia longicaudata и относящихся к отряду сальп. В 1 м3 воды их было не менее 2 500 экземпляров. Ясно, что решётки фильтров были ими совершенно заполнены. Водоразборные кингстоны «Кооперации» расположены на глубине 5 м и 5,6 м. Следовательно, сальпы находились в большом количестве не только на поверхности, но и на глубине по крайней мере 6 м». Массовое развитие оболочников и их доминирование в планктоне, по-видимому, характерное явление для краёв тропической области. Скопления сальп отмечаются в северной части Тихого океана, массовое их развитие известно в зоне смешения вод течений Куросио и Оясио, у Западного Алжира, к западу от Британских островов, у Исландии, в Северо-Западной Атлантике в прибрежных районах, вблизи южной границы тропической области в Тихом океане, у Юго-Восточной Австралии. В огромных количествах они неоднократно отмечались на периферии тропических антициклонических круговоротов вод, но иногда сальпы могут преобладать в планктоне, в котором уже нет других типичных тропических представителей. Скопления сальп могут возникать очень быстро. Масса животных в них может увеличиваться на 10% каждый час, а численность популяции благодаря особенностям размножения этих животных за сутки может возрасти в 2,5 раза. За короткое время сальпы выедают скопления фито- и микрозоопланктона, и популяция их отмирает так же быстро, как и возникает. Что касается пиросом, то в столь огромных количествах, как описывалось выше для сальп, они, видимо, не встречаются. Однако в некоторых краевых районах тропической области обнаружены и их скопления. В Индийском океане на 40—45° южной широты во время работы советской антарктической экспедиции было встречено огромное количество крупных пиросом. Пиросомы располагались на самой поверхности воды пятнами. В каждом пятне насчитывалось от 100 до 400 колоний, которые ярко светились голубым светом. Между пятнами расстояние было 100 м и больше. В среднем на 1 м2 поверхности воды приходилось 1—2 колонии. Аналогичные скопления пиросом отмечались и у берегов Новой Зеландии. Пиросомы известны как исключительно пелагические животные. Однако сравнительно недавно в проливе Кука у Новой Зеландии удалось получить несколько фотографий с глубины 160—170 м, на которых ясно были видны большие скопления Pyrosoma atlanticum, колонии которых просто лежали на поверхности дна. Другие особи плавали в непосредственной близости над дном. Было дневное время, и, возможно, животные ушли на большую глубину, чтобы спрятаться от прямых солнечных лучей, как это делают многие планктонные организмы. Судя по всему, они чувствовали себя хорошо, так как условия среды были благоприятны для них. В мае эта пиросома обычна в поверхностных водах пролива Кука. Интересно, что в том же районе в октябре дно на глубине 100 м бывает покрыто мёртвыми, разлагающимися пиросомами. Вероятно, это массовое отмирание пиросом связано с сезонными явлениями. Оно в какой-то степени даёт представление о том, в каких количествах могут встречаться эти животные в море. Следует заметить, что в настоящее время описана одна донная пиросома — Pyrosoma benthica. Четыре экземпляра этого нового вида были пойманы на глубине 185 м у островов Зелёного Мыса. Длина колонии не превышала 6 см, её строение — типично для пиросом, колония обладает способностью светиться. Этих животных следует рассматривать как вторично перешедших к сидячему образу жизни на дне океана. Пиросомы, что в переводе на русский язык означает «огнетелки», получили название от свойственной им способности к свечению. Было установлено, что свет, возникающий в клетках органов свечения пиросом, вызывается особыми симбиотическими бактериями. Они поселяются внутри клеток светящихся органов и, видимо, там размножаются, поскольку неоднократно наблюдались бактерии со спорами внутри них. Светящиеся бактерии передаются из поколения в поколение. Током крови они переносятся к яйцам пиросом, находящимся на последней стадии развития, и заражают их. Затем они поселяются между бластомерами дробящегося яйца и проникают в зародыш. Светящиеся бактерии проникают вместе с током крови и в почки пиросом. Таким образом, молодые пиросомы получают светящихся бактерий в наследство от материнских особей. Однако не все учёные согласны с тем, что пиросомы светятся благодаря бактериям-симбионтам. Дело в том, что свечение бактерий характеризуется непрерывностью, а пиросомы испускают свет только после какого-нибудь раздражения. Есть интересное описание, как во время экспедиции на «Челленджере» члены команды развлекались, расписываясь пальцем на пиросомах, и светящийся след росписи яркой линией оставался в течение нескольких секунд на теле животных. Свет асцидиозооидов в колонии может быть удивительно интенсивным и очень красивым. Кроме пиросом, светятся сальпы и аппендикулярии. Ночью в тропическом океане вслед за идущим кораблём остается светящийся след. Волны, бьющиеся о борта судна, тоже вспыхивают холодным пламенем — серебристым, голубоватым или зеленовато-белым. В море светятся не только пиросомы. Известны многие сотни видов светящихся организмов — различные медузы, ракообразные, моллюски, рыбы. Нередко вода в океане горит ровным немерцающим пламенем от мириад светящихся бактерий. Светятся даже донные организмы. Мягкие кораллы горгонии в темноте горят и переливаются, то ослабляя, то усиливая свечение, разными огнями — фиолетовым, пурпурным, красным и оранжевым, голубым и всеми оттенками зелёного цвета. Иногда их свет похож на раскалённое добела железо. Среди всех этих животных огнетелки по яркости свечения, безусловно, занимают первое место. Иногда в общей светящейся массе воды как отдельные яркие шары вспыхивают более крупные организмы. Как правило, это бывают пиросомы, медузы или сальпы. Арабы называют их «морскими фонарями» и говорят, что их свет похож на свет месяца, слегка закрытого облаками. Овальные пятна света на небольшой глубине часто упоминаются при описании морского свечения. Например, в выписке из журнала теплохода «Алинбэк», приводимой Н. И. Тарасовым в его книге «Свечение моря», в июле 1938 года в южной части Тихого океана были отмечены пятна света по преимуществу правильной прямоугольной формы, величина которых была приблизительно 45 см на 10 см. Свет пятен был очень ярким, зеленовато-голубым. Особенно заметно это явление стало при наступившем шторме. Этот свет испускали пиросомы. Большой знаток в области свечения моря, Н. И. Тарасов пишет, что колония пиросом может светиться до трёх минут, после чего свечение прекращается сразу и полностью. Свет пиросом обычно голубой, но у утомлённых, перевозбужденных и гибнущих животных он становится оранжевым и даже красным. Однако не все пиросомы могут светиться. Описанные выше гигантские пиросомы из Индийского океана, так же как и новый вид Propyrosoma vitjasi, не имеют органов свечения. Но не исключено, что способность к свечению у пиросом непостоянна и связана с определёнными стадиями развития их колоний. Как уже говорилось, сальпы и аппендикулярии тоже могут светиться. Свечение некоторых сальп заметно даже днём. Знаменитый русский мореплаватель и ученый Ф. Ф. Беллинсгаузен, проходя в июне 1821 года мимо Азорских островов и наблюдая свечение моря, писал, что «море было усеяно светящимися морскими животными, они прозрачны, цилиндрообразны, длиною в два с половиною и в два дюйма, плавают соединённые одно с другим в параллельном положении, составляя, таким образом, род ленты, длина коей нередко аршин». В этом описании легко узнать сальп, которые встречаются в море как поодиночке, так и колониями. Чаще светятся только одиночные формы. Если у сальп и пиросом имеются специальные органы свечения, то у аппендикулярий светится всё туловище и некоторые места студенистого домика, в котором они живут. При разрыве домика внезапно возникает вспышка зелёного свечения по всему туловищу. Светятся, вероятно, жёлтые капельки особых секреторных выделений, имеющиеся на поверхности тела и внутри домика. Аппендикулярии, как уже говорилось, распространены шире, чем другие оболочники, и чаще встречаются в холодных водах. Нередко именно они обусловливают свечение воды в северной части Берингова моря, а также и в Чёрном море. Свечение моря — необыкновенно красивое зрелище. Можно часами любоваться искрящимся буруном воды за кормой идущего корабля. Нам неоднократно приходилось работать в ночные часы во время экспедиции «Витязя» в Индийском океане. Большие планктонные сети, приходившие из глубины моря, часто бывали похожи на мерцающие голубоватым пламенем большие конусы, а куты их, в которых скапливается морской планктон, напоминали какие-то волшебные фонари, дающие такой яркий свет, что при нём вполне можно было читать. Вода стекала с сетей и с рук, падала на палубу огненными каплями. Свечение моря имеет и очень большое практическое значение, не всегда благоприятное для человека. Иногда оно сильно мешает кораблевождению и ухудшает видимость в море. Яркие вспышки его могут быть приняты даже за свет несуществующих маяков, не говоря о том, что светящийся след демаскирует в ночное время военные корабли и подводные лодки и наводит на цель флот и самолёты противника. Свечение моря часто мешает морскому промыслу, отпугивая рыб и морских зверей от облитых серебристым сиянием сетей. Но, правда, и большие скопления рыб могут быть легко обнаружены в темноте по вызванному ими свечению моря. Оболочники иногда могут вступать в интересные взаимоотношения с другими пелагическими животными. Например, пустые оболочки сальп часто используются планктонными рачками фронимами в качестве надёжного убежища для выведения потомства. Фронимы абсолютно прозрачны и незаметны в воде. Забравшись внутрь сальпы, самка фронимы выгрызает всё внутри туники и остаётся в ней. В океане часто можно найти пустые оболочки сальп, в каждой из которых сидит по одному рачку. После того как в своеобразном родильном доме выведутся маленькие рачки, они прицепляются к внутренней поверхности туники и сидят на ней довольно продолжительное время. Мать же, усиленно работая плавательными ножками, прогоняет сквозь бочонок воду, чтобы её детям было достаточно кислорода. Самцы, видимо, никогда не поселяются внутри сальп. Все оболочники питаются взвешенными в воде мельчайшими одноклеточными водорослями, мелкими животными и частицами органического вещества. Они являются активными фильтраторамн. У аппендикулярий, например, выработалась специальная, очень сложно устроенная система фильтров и ловчих сетей для отлова планктона. Об устройстве их уже писалось выше. Некоторые сальпы обладают способностью скапливаться в огромные стаи. При этом они могут настолько сильно выедать фитопланктон в тех районах моря, где скапливаются, что серьёзно конкурируют из-за пищи с зоопланктоном и являются причиной резкого уменьшения его количества. Известно, например, что у Британских островов могут образовываться большие скопления Salpa fusiformis, покрывающие площади до 20 000 квадратных миль. В районе скопления сальпы отфильтровывают фитопланктон в таком количестве, что почти нацело выедают его. При этом зоопланктон, в основном состоящий из мелких рачков Copepoda, также сильно уменьшается в количестве, поскольку Copepoda, как и сальпы, питаются плавающими микроскопическими водорослями. Если такие скопления сальп в течение долгого времени держатся в одной и той же массе воды, и такие воды, сильно обеднённые фито- и зоопланктоном, вторгаются в прибрежные области, они могут оказать серьёзное вовдействие на местных животных. Выметанные личинки донных животных гибнут из-за отсутствия корма. Даже сельдь становится очень редкой в таких пятнах, возможно, из-за недостатка пищи или из-за большого количества растворённых в воде продуктов обмена оболочников. Однако столь большие скопления сальп — явление недолговечное, особенно в более холодноводных районах океана. При похолодании сальпы исчезают. Сами сальпы, так же как и пиросомы, могут иногда использоваться в пищу рыбами, но только очень немногими видами. К тому же туника их содержит очень незначительное количество усвояемых органических веществ. Известно, что в годы наиболее массового развития сальп в районе Оркнейских островов ими питалась треска. Летучие рыбы и желтопёрые тунцы поедают сальп, а в желудках меч-рыбы были найдены пиросомы. Из кишечника другой рыбы — мупуса — размером 53 см однажды было извлечено 28 пиросом. Аппендикулярии также встречаются иногда в желудках рыб, причём даже в значительных количествах. Сальпами и пиросомами могут, очевидно, питаться и те рыбы, которые поедают медуз и гребневиков. Интересно, что крупные пелагические черепахи каретты, некоторые антарктические птицы поедают одиночных сальп. Однако большого значения в качестве пищевого объекта оболочники не имеют.
Н. Г. Виноградова. Подтип Оболочники, или Личиночнохордовые. Жизнь животных. Том второй / Под ред. Р. К. Пастернак. -Москва: Просвещение, 1988 |
||
|
© Царство животных. Since 2006 |
||
